«Что же мне делать, певцу и первенцу, … с этой безмерностью в мире мер?!» - в этой цветаевской фразе крик души многих одарённых натур, к коим непременно относятся и Александр Сергеевич Грибоедов, и Вильгельм Карлович Кюхельбекер. Этот же вопрос могли задать себе и А.С. Пушкин, и А. А. Ахматова, и М. А. Булгаков, и многие другие талантливые и гениальные личности, на чью долю выпало противостояние серой и агрессивной толпе. Как же необходима поддержка, особенно дружеская.
Факты биографии Грибоедова хорошо известны: получил блестящее домашнее образование и изучил основные европейские языки; подростком поступил в университет и быстро освоил программы словесного и этико-правового отделений, а после занялся изучением курсов математики и естествознания (получить научную степень ему помешала война с Наполеоном); писал музыку и прекрасно музицировал; создал неподражаемую комедию «Горе от ума»; женился по любви, но насладиться счастливым браком не успел; был послом России в Персии, где и погиб безвременно. Его жена, Нина Чавчавадзе, пережила его на 28 лет и больше замуж не вышла, хотя предложений было немало, и её можно понять: никто не мог заменить ей Грибоедова, её первую и единственную любовь. Хорош собой, благороден, горяч, импозантен, умён, проницателен, талантлив, честен… Такие качества редко сочетаются в одном человеке.
О Кюхельбекере мы знаем, что это лицейский друг А.С. Пушкина, горячая натура, искатель справедливости, талантливый и оригинальный сочинитель, участник восстания декабристов, проведший долгое время в тюрьмах и ссылках.
С Грибоедовым Кюхельбекер сблизился на Кавказе, когда был чиновником особых поручений при генерале Ермолове. Именно Ермолов называл Кюхельбекера Хлебопекарем, переводя буквально его фамилию на русский и намекая на приверженность славянофильским идеям. Близкие по возрасту и по убеждениям, Александр Сергеевич и Вильгельм Карлович сошлись и по-настоящему подружились.
В дневниках Кюхельбекера имя Грибоедова встречается очень часто в разных контекстах, но всегда с большой симпатией и светлой грустью. Вот прочитана книга, и один из сюжетов заставляет вспомнить Грибоедова, «который так живо чувствовал всё прекрасное» и который тоже «в Москве и Петербурге часто тосковал о кочевьях в горах кавказских и равнинах Ирана, - где, посреди людей, более близких к природе, чуждых европейского жеманства, чувствовал себя счастливым». Вот матушка прислала письмо, в котором упоминается о встрече с общей тифлисской знакомой, в разговоре с которой наверняка «не раз поминали и моего Грибоедова, в этом нет сомнения!».
Интересно, как яро Кюхельбекер защищал комедию Грибоедова от нападок недальновидных современников: «Нет действия в "Горе от ума"! - говорят г.г. Дмитриев, Белугин и братия. <…> В этой комедии гораздо более действия или движения, чем в большей части тех комедий, которых вся занимательность основана на завязке. В "Горе от ума", точно, вся завязка состоит в противоположности Чацкого прочим лицам; тут <…> нет того, что в драматургии называется интригою. Дан Чацкий, даны прочие характеры, они сведены вместе, и показано, какова непременно должна быть встреча этих антиподов, - и только. Это очень просто, но в сей-то именно простоте - новость, смелость, величие того поэтического соображения, которого не поняли ни противники Грибоедова, ни его неловкие защитники». А на упрёки в «неправильности, небрежности слога Грибоедова» Кюхельбекер отвечал, что автору удалось передать тот настоящий разговорный язык, который и делает текст пьесы живым и ярким.
Дневниковая запись от 26 мая 1840 г. полна грусти: «Сегодня день рождения покойного Пушкина. Сколько тех, которых я любил, теперь покойны! Пережить всех - не слишком отрадный жребий! Высчитать ли мои утраты? Гениальный, набожный, благородный, единственный мой Грибоедов; Дельвиг, умный, веселый, рождённый, кажется, для счастия, а между тем несчастливый; бедный мой Пушкин, страдалец среди всех обольщений славы и лести, которою упояли и отравляли его сердце; прекрасный мой юноша, Николай Глинка, который бы был великим человеком, если бы не роковая пуля, он, в котором было более глубины, чем в Дельвиге и Пушкине и даже Грибоедове, хотя имя его и останется неизвестным! И почти все они погибли насильственною смертью, а смерть Дельвига, смерть от тоски и грусти, чуть ли еще не хуже!..»
Тема преследования и травли талантов была очень острой и по-своему переосмысливалась Кюхельбекером и Грибоедовым. В своём знаменитом монологе Чацкий, порицая и обличая «строгих ценителей и судей», справедливо замечает:
Теперь пускай из нас один,
Из молодых людей, найдется – враг исканий,
Не требуя ни мест, ни повышенья в чин,
В науки он вперит ум, алчущий познаний;
Или в душе его сам бог возбудит жар
К искусствам творческим, высоким
и прекрасным, –
Они тотчас: разбой! пожар!
И прослывет у них мечтателем! опасным!!
Талант, как правило, одинок и беззащитен перед оголтелой толпой недоброжелателей и завистников, и об этом В. Кюхельбекер с горечью напишет в стихотворении «Участь поэтов»:
О сонм глупцов бездушных и счастливых!
Вам нестерпим кровавый блеск венца.
Который на чело певца
Кладет рука камен, столь поздно справедливых!
Так радуйся ж, презренная толпа,
Читай былых и наших дней скрыжали:
Пророков гонит черная судьба;
Их стерегут свирепые печали;
Они влачат по мукам дни свои,
И в их сердца впиваются змии.
Ах, сколько вижу я неконченных созданий,
Манивших душу прелестью надежд,
Залогов горестных за пламень дарований,
Миров, разрушенных злодействами невежд!
(1823 г.)
Именно дружба спасала от ужаса перед масштабами агрессивной серости. Конечно, нет ничего лучше искреннего вдохновляющего общения, когда в пылу споров или откровенных бесед рождаются великие идеи, случаются гениальные прозрения. Но когда друг далеко, общение переливается в письма, длинные, задушевные, тёплые. Переписка А.С. Грибоедова с друзьями обнаруживает в нём и порядочность, и умение разбираться в людях, и снисходительное отношение к слабостям других, и умение посмеяться над собой. Письмо от 27 ноября 1825 года к В.К. Кюхельбекеру полно самоиронии:
«Душа моя Вильгельм. Спешу уведомить тебя о моём житье, покудова не народился новый месяц, а с ним и новые приключения… Меня слишком лениво посещает вдохновение, теперь о том и помышлять нечего, развлечение беспрестанное; Бегичев в последнем письме утешает меня законом упругости, что пружина на время сжатая, коль скоро исчезнет препятствие, с большим порывом отпрянет и на свободе сильнее будет действовать, а я полагаю, что у меня дарование вроде мельничного колеса, и коли дать ему волю, так оно вздор замелет; право, милый мой Вильгельм, не знаю, с кем я умом поделился, но на мою долю осталось немного».
Дальнейшие перемены в судьбах Кюхельбекера и Грибоедова можно назвать печальными и даже роковыми. В романе Ю. Тынянова «Кюхля» приводится «письмо государственного преступника Кюхельбекера к статскому советнику Грибоедову: “Я долго колебался, писать ли к тебе. Но, может быть, в жизни не представится уже такой случай уведомить тебя, что я ещё не умер, что я люблю тебя по-прежнему, и не ты ли был лучшим моим другом? Хочу верить в человечество, не сомневаюсь, что ты тот же, что моё письмо будет тебе приятно; ответа не требую - к чему? Прошу тебя, мой друг, быть, если можешь, полезным вручителю: он был верным, добрым товарищем твоего В. в продолжение шести почти месяцев, он утешал меня, когда мне нужно было утешение. Он тебя уведомит, где я и в каких обстоятельствах. Прости! До свидания в том мире, в который ты первый вновь заставил меня веровать. В. К.”. Было оно написано 20 апреля 1829 года. А статский советник Грибоедов был растерзан тегеранским населением, которое на него натравили шейхи и кадии, объявившие сему статскому советнику священную войну, - января 30-го дня 1829 года. Письмо было написано мёртвому человеку».
Александр Сергеевич Пушкин, фигура, значимая для Кюхельбекера и Грибоедова, отдал дань памяти погибшему дипломату в своём «Путешествии в Арзрум», где описывается знаменитый и вызывающий споры литературоведов эпизод встречи с грузинами, якобы перевозившими из Тегерана в Тифлис тело «Грибоеда». Но дело не в достоверности или художественном вымысле, а в том, что Пушкин посчитал необходимым не только сказать о своём тёзке прощальные слова, но и выразить упрёк бездушной общественности: «Я познакомился с Грибоедовым в 1817 году. Его меланхолический характер, его озлобленный ум, его добродушие, самые слабости и пороки, неизбежные спутники человечества, — всё в нем было необыкновенно привлекательно. Рождённый с честолюбием, равным его дарованиям, долго был он опутан сетями мелочных нужд и неизвестности. Способности человека государственного оставались без употребления; талант поэта был не признан; даже его холодная и блестящая храбрость оставалась некоторое время в подозрении. Несколько друзей знали ему цену и видели улыбку недоверчивости, эту глупую, несносную улыбку, когда случалось им говорить о нём как о человеке необыкновенном. Жизнь Грибоедова была затемнена некоторыми облаками: следствие пылких страстей и могучих обстоятельств. Он почувствовал необходимость расчесться единожды навсегда со своею молодостию и круто поворотить свою жизнь. Он простился с Петербургом и с праздной рассеянностию, уехал в Грузию, где пробыл осемь лет в уединенных, неусыпных занятиях. Возвращение его в Москву в 1824 году было переворотом в его судьбе и началом беспрерывных успехов. Его рукописная комедия: “Горе от ума” произвела неописанное действие и вдруг поставила его наряду с первыми нашими поэтами. Несколько времени потом совершенное знание того края, где начиналась война, открыло ему новое поприще; он назначен был посланником. Приехав в Грузию, женился он на той, которую любил... Не знаю ничего завиднее последних годов бурной его жизни. Самая смерть, постигшая его посреди смелого, неровного боя, не имела для Грибоедова ничего ужасного, ничего томительного. Она была мгновенна и прекрасна. Как жаль, что Грибоедов не оставил своих записок! Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны...»
Словно внимая Пушкину и желая опровергнуть этот горький упрёк, Ю. Тынянов создал о Грибоедове биографический роман «Смерть Вазир-Мухтара». И пусть роман по сей день вызывает много споров (и нареканий) в литературоведческих кругах, автору надо отдать должное: он взялся за сложную работу и, по словам А. Солженицына, «обогатил русский роман», а заодно и расширил наши представления о жизни талантливого и неординарного человека.
Сайт, посвященный жизни и творчеству А.С. Грибоедова: griboedov.net
